Лес приготовился к зиме, мороз опять нахмурил брови.
Идёт охотник по тайге, лицо его залито кровью.
Ему бы раны протереть да руки отогреть немного.
Но он спешит, хоть сил уж нет, до дома отыскать дорогу.
Они с товарищем своим медведя подняли с берлоги.
Теперь идёт он весь в крови, товарищ лишь скулит немного.
Да как же дороги они друг другу были в этом мире!
И он спешит, пока жив друг... до дома бесконечны мили.
Он на руках своих несёт – кому-то только «лишь собаку».
А для него он лучший друг, не раз спасавший жизнь когда-то.
А пёс глядит ему в глаза: товарищ, не спеши, не нужно...
Оставь меня, я очень рад тому, что жили мы так дружно.
Нелепый был сегодня день, судьбы неведомы причуды.
Они опешили, когда медведь поднялся ниоткуда.
Лёд глухо треснул на ручье, и эхом отозвалась речка.
Он был немного в стороне и понял: это лишь осечка.
В тот миг, казалось, далеки, так бесконечны были метры.
Наперерез к своей судьбе летел тогда быстрее ветра.
Сквозь брызги снега видел он, что друг, взвести не успевая
Курки на стареньком ружье, тихонько песню напевает.
Он видел миг, когда его седой медведь на снег бросает,
Рука кровавая его нож острый в бок врага вонзает.
Не помнит он, как сам в бою медведю горло разрывает...
Но слышит он сквозь темноту, что друг всё песню напевает.
Щелчок аукнулся в тайге, своим ударом согревая,
И слышно было, как в стволе медвежья смерть, шурша, шагает.
В тот миг он зубы смог разжать от горла зверя, чуть дыша.
Но в раны рваные теперь смерть заходила не спеша.
Глаза открылись оттого, что руки друга обнимали.
Он плакал и просил терпеть, хоть оба с грустью понимали,
Что не окончен этот бой, до жизни много километров.
И пёс доволен был судьбой, он вспомнил жизни все моменты:
Как друг принес его щенком, как дал ему свою тарелку...
Как вместе в лес они пошли, как первый раз увидел белку.
Как друг запрыгнул в полынью, из смерти лап его спасая,
И вот теперь, как он несёт, хоть сам стоит у жизни края...
